Category: религия

Category was added automatically. Read all entries about "религия".

сила меьшинства

«Простить все то, чего прощать без подлости не можно»?

К предательству таинственная страсть...
К предательству таинственная страсть...

Предательство” в словаре Ожегова:
ПРЕДА́ТЕЛЬСТВО, -а, ср. Вероломство. Поведение предателя -  Предательство не прощается."

На Израиль  после вечерней  молитвы «Коль Нидрей» надвигается ночь.  В Сан-Франциско до первой звезды еще целых пять часов, когда в ожидании Йом Кипур не возбраняется  «делиться мыслями» электронным способом.

Вот, увела у своего любимого израильтянина, Юрия Сарида-Фридмана важное, пред Йом-Кипурское:

В эти дни, перед Йом Кипур, фейсбучный еврейский народ массово пишет посты с просьбой о прощении у тех, кого обидели сами – и с сообщением, что прощают тех, кто обидел их…

Год назад я тоже писал такой пост. В этом, пожалуй, не буду. Не пишется...

У тех, перед кем я виноват – и знаю, что виноват, – я просил прощения лично, когда была такая возможность, и прошу прощения каждый раз в мыслях своих, когда вспоминаю… Равно как и у тех, кого нет уже на этом свете. И не только накануне Йом Кипур, разумеется. 

Но это не так трудно – признать свою вину. Перестать самооправданием заниматься и просто признать. И прощения попросить. Простят или нет – их выбор. Не все меня простили, не все…

А гораздо тяжелее – простить самому. По своему опыту знаю.

Были в моей жизни вещи, простить которые, наверное, невозможно. Или почти невозможно… Годами помнил – потому что привели они к последствиям необратимым. Не мог не помнить – каждую минуту жизнь об этом напоминала. Проклинал, бывало… о мести мечтал, о справедливости…

Пока не осознал в какой-то момент – что грызу этим непрощением только себя самого. Сам себе печень клюю-расклевываю – какая уж тут месть… И просто принял прошлое, как данность. Все, целиком.
И в высшую справедливость поверил: раз уж произошло со мной, хорошим таким, то, что произошло – значит, это и заслужил. И никак иначе…

И отпустило меня тогда – по-настоящему отпустило. И жизнь изменилась, хотите – верьте, хотите – нет…

Иногда бывает, что всплывает старое… гашу. Сразу гашу – чтобы снова туда не унесло. В непрощение. 

Непростившему – тяжелее, чем непрощенному…

Ну, а теперь от  себя по тому же поводу: 

О мохнатой пошлости коллективного  испрошения прощения рассылкой соответствующего емайл по всему спектру адресной книги писала в недавнем своем новогоднем посте.  

А сейчас речь — об Юрином.   «Раз уж произошло со мной, хорошим таким, то, что произошло – значит, это и заслужил. И никак иначе…»...При всей моей величайшей симпатии к автору, к его «уму и сообразительности», не могу поверить в искренность этих «полагающихся по случаю» слов. 

Не могу поверить,  что в потаенных глубинах души, куда не допускаются «другие», даже самые близкие, и где, поэтому,  нет причины лукавить с самим собой... Что наедине с собой  кто-то может винить ни в чем, по его убеждению, не повинного, а напротив — ошельмованного, униженного, и преданного, себя..  Себя, а не тех или того, кого он любил, и кому  бесконечно и до самого дна доверял, как себе..., больше, чем себе. И кто за всю эту любовь и преданность растоптал его безжалостно... и даже без какой-либо особой выгоды для себя. 

Ну, разумеется, речь идет о серьезных вещах, а не о мелочевке, типа, «как они могли не пригласить меня на свадьбу дочери». 

О предательстве друзей идет речь. 

Те, кто пережил, знают, что предательство близкого друга - это крушение мира. Это катастрофа, пережить которую трудно, не разрушив лучшее в себе. 

Потому,  никак не могу  с Юрием согласиться. У православных говорят «Бог простит». Наверное, это потому, что существует коварство и подлость такой непредставимой низости,  что простому смертному невозможно это простить.   И ни к какой дате еврейского религиозного календаря нельзя «простить все то, чего прощать без подлости не можно».  (бестыже под собственные нужды  адаптирован Карамзин).  

Так вот, если случается такое, нужно сделать не тягостное, непосильное, и разрушительное,   а сделать то, что  человеку по силам. Не простить, а забыть. Забыть, как не было.  Не было, и все. Ни самих их, ни собак их, ни мамок, ни потомства .  Даже если ты знал их с юности, и десятилетиями твоя жизнь была освещена любовью к ним  и преданностью им. 

( Collapse )
сила меьшинства

«"В Рош а-шана все пришедшие в мир проходят перед Ним строем..." »

Со времен седой древности и до наших дней: "В седьмой месяц, в первый день месяца, да будет у вас покой, напоминание о трубном звуке, священное собрание."
Со времен седой древности и до наших дней: "В седьмой месяц, в первый день месяца, да будет у вас покой, напоминание о трубном звуке, священное собрание."

Как известно, Рош а-шана символизирует не первый день создания, а последний, - шестой день сотворения мира. В этот день Всевышний создал прародителя человечества – Адама, который впоследствии нарушил запрет и был изгнан из Рая.

Если ваши дети, внуки ходят в Hebrew Academy или еврейскую воскресную школу при синагоге, или, на худой конец, вы сами читаете с ними «Детскую Тору», попробуйте задать своим чадам вопрос, который без малого три с половиной тысячи лет назад задал десятилетнему Иосифу старший (ученый) раб его отца Иакова, Елиезер, и сверьте их ответ с ответом Иосифа:

"— Скажи-ка мне, сын праведной, — спрашивал Елиезер, когда они, бывало, сидели вдвоем в тени дерева наставленья, — по каким трем причинам Бог создал человека последним, после всех растений и животных?
И тогда Иосиф отвечал:
— Бог создал человека самым последним,
во-первых, затем, чтобы никто не мог сказать, будто он участвовал в сотворении мира;
во-вторых, ради унижения человека, чтобы он твердил себе: «Навозная муха, и та создана раньше меня»,
а в-третьих, чтобы он мог сразу же приступить к трапезе, как гость, для которого все приготовлено".
 

Не правда ли, до чего ловко, умно, и остроумно, несмотря на свое малолетство,  ответил любимец Иакова на этот вопрос. 

Между прочим, старших братьев "красивого и прекрасного" Иосифа, крепких, но простоватых детей Леи и обеих наложниц, наукам и грамоте не обучали. Они с детских лет были пастухами при стадах Иакова. Во времена детства человечества даже у евреев не было порочной тенденции, что всем детям надо, независимо от их талантов и способностей, «дать высшее образование».

В скрытой от нас  седой древности, когда  это было только устным семейным преданием скотоводческого племени патриарха Иакова, маленький Иосиф не мог  знать, что  через десятки столетий их семейная  сага станет известна любому школьнику, поскольку ей выпадет  войти в главную  Книгу человечества главой "Бытие".  

"И сказал Бог: сделаем человека, и пусть он властвует над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотами, и над всей землей". 

Юный вундеркинд не мог знать и о том, что каждый год в этот день его соплеменники не станут делать никакой работы, а будут слушать в священном  собрании трубный звук шофара, сзывающий их на Божий Суд, а на десятый день в ожидании последней печати станут смирять себя жестоким постом. Но мы, читая в эти дни 23-ю главу Левит,  из той же еще не написанной во времена юного Иосифа Книги, мы знаем, что «Это устав вечный в роды ваши во всех местах поселения вашего», и стараемся следовать этому по мере сил. Ведь на 25 часов сухой голодовки способен не каждый, даже если старается не думать «об еды» изо всех сил (не будем указывать пальцем...).

Всевышний милостив, и приговор  (Запись) в Книге Жизни, вынесенный  Им в Рош а-шана, не окончателен. В ближайшую  десятидневку его еще можно  оспорить или смягчить с помощью  искреннего раскаяния в грехах и добрых дел. (Несмотря на то, что  приговор выносится всем и каждому, привилегия изменить его на десятый день есть, кажется,  только у евреев). 

Наши предки когда-то преодолевали немалые расстояния, чтобы к Судному Дню раздать долги и испросить индивидуальное прощение у каждого сородича,  кому они нанесли обиду в уходящем году. Теперь все значительно проще и много быстрее. Одним нажатием мышки рассылается электронное послание с ничего не значащей просьбой о прощении, которое одновременно получит каждый из десятка, а то и сотни  адресатов (френдов) отправителя. А каждый из получателей со своей стороны сделает тоже самое. Нагрузка на блогосферу в дни, предшествующие Роша а-Шана, громадна. Хотя, …"нам не дано предугадать", устраивает ли такая массово-механистическая форма «слихот» самого Всевышнего. В любом случае, в Йом-Кипур приговор скрепляется печатью и  обжалованию более ни для кого не подлежит. Наша судьба на ближайший год определена.

( Collapse )
сила меьшинства

...чтобы отменить самый опасный из всех еврейских праздников – Хануку.

Этот текст  завораживает своей мощью. Так мог бы говорить Моше Рабейну, вернись он к нам сегодня. В еврейском мире отстаивать свои взгляды в таких категориях давно уже почитается неприличным.  
Об авторе нижеприведенного первоисточника догадайтесь сами.

-------------------------------------------


Будь я реформистским рабби, лидером истеблишмента с деньгами, престижем, влиянием и правом озвучивать точку зрения американского еврейства, будь я членом правящей команды в израильским правительстве, просвещенным, утонченным, современным еврейским интеллектуалом, я бы залез на все баррикады, чтобы отменить самый опасный из всех еврейских праздников – Хануку.

Только по причине тотального невежества мирового еврейского сообщества «Праздник огней» все еще остается самым популярным. Это также показатель интеллектуальной нечестности и лицемерия еврейского руководства. Потому что этот праздник – олицетворение и воплощение всего, что массы мирового еврейства и их руководство презирают всеми фибрами души. Этот праздник глубоко укоренен в том, что современные евреи со своими лидерами презрели и решительно отвергли. В мире нет праздника более «нееврейского» с точки зрения убеждений и образа жизни современных евреев, чем Ханука.

Та Ханука, что вторглась на мировую еврейскую сцену со всем своим инфантилизмом, маразмом, примитивизмом, невежеством и обманом – это не настоящая Ханука. Нынешняя гламурная Ханука вошла в моду потому, что ее еврейским родителям нужно было срочно чем-то заменить Рождество. Так появился спектакль «у нас тоже лампочки, как и у наших соседей-гоев». Так мы нашли себе повод тоже дарить нашим детям подарки, причем не один, как у нищих христиан, а сразу штук восемь. Так наши синагоги со своими обанкротившимися раввинами превратились в школьную показуху, чтобы довольные родители видели, что все это действо успешно и эффективно, а не трагическая ошибка и пустая трата времени. Так у нас появились еврейские Патрики Генри Пирсы, твердящие «свобода или смерть!» под аккомпанемент великих либералов Маккавеев, чтобы население кибуцев могло и дальше проповедовать Маркса и кушать ветчину, обитатели спальных районов могли и дальше нарушать Шабат, а реформистские и консервативные синагоги могли и дальше бороться за гражданские права негров, пуэрториканцев и Джейн Фонды. Такая Ханука не имеет ни малейшего отношения к действительности.

Это не Ханука наших предков, евреев Восточной Европы, Йемена, Марокко, Испании и Барселоны. Это совсем не та Ханука, за которую погибли Маккавеи. Если бы те, кого мы так рьяно чтим, увидели, во что превратилась Ханука сегодня, они наверняка начали бы второе восстание Маккавеев. Ибо тот образ жизни, который мы, евреи, сегодня ведем, и был настоящей причиной восстания евреев в те дни.

Что в действительности произошло 2000 с лишним лет назад? Что заставило горстку евреев восстать против врага? Кто был этим врагом? За что и против кого они сражались?

( Collapse )
сила меьшинства

Непризнание легитимности Израиля как формa юдофобии

Dennis Prager

Перевод Сони Тучинской 

Представьте себе людей, которые прикрываясь собственной уверенностью в нелегитимности создания, ну, к примеру, Италии, отрицают самое ее право на существование на карте мира, и прилагают все усилия для лишения этой страны статуса суверенного государства. Иными словами, делают все, чтобы разрушить современную Италию. Так же, представьте себе, что те же люди настаивают на том, что из всех государств существующих сегодня на земле, именно образование Италии, и только Италии, вызывает у них чувство протеста своей изначальной незаконностью. А теперь вам остается напрячь воображение и поверить на слово тем же самым людям, когда они с пеной у рта станут отрицать, что их слова и действия, направленные против Италии, хоть малейшим образом связаны с их ненавистью к самим итальянцам, как к этнической группе. Смогут ли убедить вас их заверения? Или вы без труда увидите в них нонсенс, то есть, полную бессмыслицу. 

А теперь замените «Италию» на «Израиль», а «Итальянцев» на «Евреев», и вам окончательно откроется вся лживость и абсурдность того утверждения, что кто-то может отрицать явление Сионизма, не будучи при этом антисемитом.

Но ведь это в точности то, в чем пытаются уверить нас отрицатели Сионизма. Они утверждают, что сам факт существования Еврейского Государства в географическом регионе, известном, как Палестина, нелегитимен, хотя страны под этим именем там никогда не существовало. 

Как они могли додуматься до этой идеи?

( Collapse )


сила меьшинства

Внемли предупреждению и спасешься...

Из цикла «Сцены из жизни»


Мы принимаем всё, что получаем,
За медную монету, а потом —
Порою поздно — пробу различаем
На ободке чеканно-золотом.
Маршак

Сегодня в два пополудни произошло радостное. Вернулся домой сын. Вернулся, несколько утомленный полутора годами пребывания в узилище,  но с порога успевший сказать, что примет душ и пойдет отмечать с друзьями «coming home».  Это было плохим знаком, означавшим, что скоро он опять окажется там, откуда сегодня вернулся. Просто я так загадала, пока ждала его из тюрьмы.  Если, вернувшись домой, он дождется отца, и вечером сядет с нами за стол, то весь тот ад, в котором мы пребывали последние годы — закончится. А если побежит к друзьям — то все начнется   сначала.

Только я погрузилась в невеселые свои думы, как в дверь позвонили. Балкон был открыт, и я узнала незваных гостей по голосам. Это были «иеговки», грузинка Софико и еврейка Сима. Совершая свои миссионерские набеги на районы Сан-Франциско, где живут русские эмигранты, они обычно заглядывают и к нам. Конечная цель — завлечь нас в лоно «Свидетелей Иеговы». Видимо, по отмашке из «центра», в жилища клиентов они теперь не заходят,  так что пришлось спуститься к ним самой.  Прижимая к груди немедленно врученные мне брошюры, — «Ревностно ли ты рассказываешь другим о Боге и его намерениях?» и «Дорожите дружбой с Иеговой» —  загадочно улыбаюсь, время от времени качая головой, что да, мол, согласна с вами, милые вы мои, во всем согласна. Они знают, что я еврейка, а значит и так, без их напоминания, «дорожу дружбой с Иеговой». Но верую я, по их разумению, не совсем правильно, без Сына Божьего и прочих христианских довесков, впрочем, как у самых крайних протестантов, вполне умеренных.

По опыту знаю, что в спор с ними вступать нельзя, иначе они никогда не уйдут. "Ведь евреям тоже надо спасаться,"- не устают повторять «свидетельницы», намекая на Армагеддон с последующим  воскресением  из мертвых к вечной жизни…А  удостоятся его, понятное дело, только их единоверцы. Теологические тонкости они умело перемежают с по-восточному чрезмерными восхвалениями в адрес клиента, то есть – в мой. Я чувствую себя Козлевичем, которого охмуряют ксендзы. Но, ксендзы потные и корыстные, а эти обе - очень славные, и обижать их вовсе не хочется.

Тем не менее, двухголовая тень авторов «Золотого теленка», противу моей воли,   продолжает витать над этой сценой.

"После этого ксендзы переглянулись, подошли к Козлевичу с двух сторон и начали его охмурять".

Сын с мокрыми после душа волосами и беспрерывно трезвонящим телефоном,  спустился вниз еще до прихода «свидетельниц». Не хотел, как видно, чтобы я слышала о чем он говорит с ненавистными мне «друзьями». Так или иначе, но записать сам процесс "охмурения" немедленно по его окончании мне ничто не помешало.

Софико ( страстно, с обаятельным грузинским акцентом, который домыслите сами) : Иегова, Бог Авраама, Исаака и Иакова хочет сделать всем людям хорошо, чтобы мы стали жить на земле, как в раю. Вот, как у вас тут рай (обводит рукой цветущие кусты роз на «front yard»).

Сима: эти розы муж ее выращивает. (Они знают мужа по прежним визитам, и он, обычно, переводит разговор с ними с Иеговы на более близкие ему практические темы).

Софико: Иегова, Бог Авраама, Исаака и Иакова, дал ему другую, самую главную розу, вот она (указывает на меня), ка-а-акие зубы, ка-а-акие глаза, а улыбка какая светлая у тебя. И муж твой и ты к Иегове уже повернулись, но до Иеговы еще не дошли. Совсем немножко осталось. Хочешь навсегда оставаться молодой, красивой, как ты есть сейчас, (???) хочешь, чтоб муж вечно тебя любил, как он любит тебя сейчас и сердце свое тебе одной отдавал, - приходи к нам, в Дом Собраний, по средам и субботам.

Сима: Кто уверует в Иегову, Бога Авраама, Исаака и Иакова, тому он даст жизнь вечную, здоровье и счастье. Жить будете вечно с мужем и на сына своего радоваться.

Софико: Сын у вас красивый, умный такой, точно, как ты и муж твой.

Я (с нескрываемым любопытством): а где вы могли видеть нашего сына?

Сима: заходили к вам давно, с Сашей тогда были, сын ваш вышел, беседовал с нами. С Сашей они отдельно говорили. Саша сыну вашему Благую Весть передал о «Новых Небесах» и «Новой Земле», "Сторожевую Башню" в руки вложил, учил его, как к Богу приблизиться, как молиться, чтоб не впасть в искушение. На областной конгресс Свидетелей Иеговы его приглашал. Конгресс у нас был в Сакраменто, много для спасения души дал.

Я (не зная зачем): А какова была тема этого конгресса, не помните случайно?

Сима: Помню, как не помнить, Саша же наш там выступал. Назывался «Внемли предупреждению и спасешься».

Я: Ну, а сын что?

Сима: Сказал, что если будет время у него свободное, то обязательно придет.

Саша, упомянутый благочестивой иеговкой, не знал, что юноша, которого он пригласил на Конгресс, мой сын. Но зато я хорошо знала Сашу. И ей богу, этот неутомимый адепт спасения душ человеческих, заслуживает большего, чем поведала о нем Сима. Ну, если не портрета в полный рост, то хотя бы наброска к нему.

Итак, с 35-летним «иеговцем» Сашей мы работали в «уголке дурова», как сами участники называли свой рабочий коллектив, который был ничем иным, как одной из групп тестирования программного продукта огромного американского банка. Технические совещания (при закрытых дверях, разумеется) частенько проходили у нас на русском, так как по случайному совпадению все 15 членов команды, включая самого босса, отлично на нем разумели.

Саша участвовал в социальной жизни коллектива совершенно особым образом. На любые житейские радости или невзгоды своих сослуживцев он откликался дословным цитированием одного единственного сакрального источника. Это пронзительно напоминало мне о моем старинном друге, бывшем сослуживце по питерскому НИИ, и по совместительству - герою одной моей повести. С той лишь разницей, что в отличие от своего антипода, рафинированного интеллектуала и отъявленного безбожника с благородным профилем римского патриция, ошарашивающего своих коллег отрывками из шедевров мировой классики и античной философии, курносый, с зауральски простецким лицом  Саша сыпал на своем забавном для питерского уха восточно-сибирском диалекте исключительно библейскими цитатами.

Если во время перекура кто-то хвастался, что купил дом, отбив вожделенную недвижимость у других потенциальных покупателей большими, чем было запрошено деньгами, Саша , глядя, как бы в никуда, возвещал: «Наследство, приобретённое с жадностью вначале, не будет благословлено в будущем». Счастливый владелец недвижимости поеживался, понимая, что это относится к  нему. К вящему изумлению необычайно далеких от мира библейских ценностей сослуживцев, Саша, выдавая цитату из   непреходящего источника мудрости, никогда не забывал указывать ее точные координаты  - «Притчи, 20:21».

Он  признавался мне не раз: «Брат в Чите за кражу со взломом сидит.  Я б тоже давно сидел, я человека мог бы убить, если бы не стал Свидетелем». Глядя на его довольно таки разбойничью, а ла Емелька Пугачев, физиономию, я верила ему на слово. Коллеги-тестеры за глаза называли Сашу «сектантом», считали его немного «тронутым», и никак не могли взять в толк, что может связывать таких разных, как я и он людей. Особенно удивлялся этому один из наших коллег, ровесник Саши, носивший под свитером «малый талит», и в описываемые времена приведший меня в дом рава-хабадника, одновременно служивший и синагогой. Как верующий иудей, коллега мой почитал своим долгом оградить меня от опасности, исходящей от миссионерских усилий "этого сектанта-наводчика". Так он называл Сашу. Я только посмеивалась, зная, что выбор всегда за мной, и он уже давно сделан.

Жена Саши, узнав о том, что он вовлекает их детей, учащихся 1-го и 3-го класса начальной школы, в «свидетели», угрожала подать на развод, если Саша не уйдет из «секты». Так Саша эмпирическим путем познал евангельскую истину о том, что «враги человеку домашние его». Потом до меня дошли слухи, что он остался не с семьей, а со спасительной для его мятежной души «сектой». Ну, что ж, в этом он следовал прямым указаниям главного персонажа всех четырех Евангелий.

В последний раз я видела Сашу в грустный для нас обоих день, когда в банке объявили о сокращении штатов. Мы оба подпали под него, но я работала и дольше и куда успешней Саши, который на службе вместо тестирования частенько углублялся в “«Писание» on-line”. В тот день, глядя на мое заплаканное лицо, он пытался утешить меня цитатой, которой я и сама не раз малодушно оправдывала досадные поражения и неудачи своей жизни.

- Ну, нашли из-за чего расстраиваться, - сказал он. - Это ж еще Екклесиаст-Проповедник говорил, что всегда так выходит. Несправедливо. В девятой главе, стих одиннадцатый, так и сказано.

«И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым – победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных – богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех их».

Собственно, это и было последнее, что я от него слышала.

Ну, а теперь, возвратимся к тому, прерванному Сашей разговору, происходящему на фоне декораций дома с цветущими розовыми кустами, к юноше, только что вернувшимся в этот дом из заключения, и к его все знающей наперед матери.

Рассеяно улыбаясь  дурашливому ответу сына на приглашение посетить Конгресс «Свидетелей» в Сакраменто, она вдруг замерла... Почему-то именно сейчас  ей стало отчетливо ясно, что все  прежние разговоры с ним «о добре и зле», о «покаянии и искуплении», казавшиеся ей такими убедительными,  на самом-то деле вызывали у него ту же шкодливую, а то, и глумливую  улыбку, что и Сашино предложение. Самое страшное было в том, что и понимая это, нельзя было терять надежды, что ребенок ее, пусть и каким-то чудодейственным, еще неведомым ей образом, но спасется.  А еще, она запретила себе задавать неизвестно кому жалкие, бессмысленные вопросы. Как это, вообще, могло произойти? И с кем? С ее возлюбленным созданием, с ее первенцем, со страстно любимым ее сыном, чуть не с  младенчества взращенном на Пушкине и Толстом; с пяти лет скрипка, Вивальди и Бах, шахматы и «Библия для детей». А ей, за что ей это наказание, эти раз за разом порушенные надежды?  Инстинкт говорил ей,  что она погибнет, если не прекратит бесконечно изводить себя тем, на что нет и не может быть ответа.  У тех, кто преступил закон, есть матери, и ей выпало быть одной из них. Все, точка, end of story. 

Чтобы не дать погибнуть душе, не превратиться в безразличную ко всему, кроме своего горя, тряпичную куклу, она приучила себя к вечной рефлексии. Всегда жить так, чтобы видеть происходящее как бы немного со стороны. Вот и в этом эпизоде «с охмурением» ей не стоило никакого труда обнаружить тот неразъемный на составляющие сплав трогательно-комичного и трагического, который и называется жизнью. А в том, что эпизоды эти и не думают кончаться, при желании можно было усмотреть еще и добрый знак судьбы. Они собраны у нее в папке под названием «Сцены из жизни», будто бы для будущего киносценария. По нему можно снять фильм в редком жанре «Комедия. Криминал. Семейная драма.»  К  этому фильму подошло, бы, не будь оно столь длинным, такое название:

«Господи, я старик, обошёл всю Твою землю и не нашёл на ней ничего заурядного».
сила меьшинства

Умер, не дожив 10 дней до 104-летия, легендарный Герман Вук

"Есть люди -- их немало, и они отнюдь не дураки, -- которые искренне
полагают, что ассимиляция евреев есть единственное разумное решение
еврейского вопроса. Автор этой книги стоит на другом полюсе. Я уверен в
том, что наша судьба --жить, и выжить, и сохранить свою древнюю и вечно
юную самобытность до того благословенного дня, когда Г-сподь будет един и
имя Его будет едино на всей земле. Я полагаю, что уничтожение еврейской
культуры и еврейской веры было бы неизмеримой трагедией".

Герман Вук

Сегодня, в Калифонии, в Палм-Спрингс, не дожив до мафусаиловских 104-ех лишь десяти дней, умер Герман Вук.(Herman Wouk).

Лауреат Пулитцеровской премии, американский писатель, драматург (его пьесы с успехом шли на Бродвее), сценарист, радиоведущий.

Поразительный этот человек  человек садился за письменный стол и когда ему перевалило за сто!  В 102 года вышла в свет его последняя книга, где он в деталях расследует спорный статус Самарии и Иудеи.

Первый его роман вышел в свет в 1947 году. А иудеем Моисеева Закона он стал с середины 20-х.  Работая на Бродвее, он до конца жизни исполнял все предписания иудаизма. Многие его коллеги не подозревали, что под свитером он носит малый талит.

В Субботу, даже если на нее выпадала премьера его пьесы,  автора ее на Бродвее никто не видел. Он в этот день был дома за Шабатним столом.

Пулитцеровскую  премию он получил за исторический роман "Бунт на "Кайне" - американский бестселлер своего времени, экранизированный Голливудом. Есть у него и другие известные книги, среди
которых  монументальный двухтомник -  роман о предыстории Второй Мировой Войны и о её развитие на всех фронтах мира "Winds of War and War and Remembrance, с особым упором на теме Катастрофы европейского еврейства. Еще он автор  очаровательной повести о смышленном еврейском пацане из Бруклина
"Городской мальчик."

В 1995-ом году,  в Библиотеке Конгресса собрались американские историки, литераторы, издатели и критики, чтобы  отметить 80-летний юбилей одного из самых высокочтимых  исторических романистов Америки. На этом праздненстве Герман Вук был провозглашен Американским Толстым.

Но моя любимая книга у него, как это ни странно, не принадлежит к жанру какой бы то ни было беллетристики. Она об иудаизме, о еврейских праздниках, о еврейских ритуалах обрезания, бар-мицвы, свадьбы, интимной жизни, похорон.

Называется она - "Это-Бог-Мой" (This Is My God). Ну, это как бы «Шулхан арух" - кодекс практических законов иудаизма, но бесподобно прошитый юмором,  с неожиданными примерами и прелестными отступлениями. Автор, сам будучи безупречно ортодоксальным евреем, никого не осуждает, не поучает, не aппелирует к чувству вины, как это нeредко свойственно соблюдающим, а   без назиданий и нравоучений  обращается к нам, секулярным евреям и к нашим детям, для которых она, собственно, и написана, чтобы рассказать, как прекрасна религия, привнесенная в этот мир нашими предками. Текст от начала до конца выдержан в какой-то поразительной тональности, и иронично-занимательной и поэтически-лиричной в одно и тоже время.

Эта книга всегда на моей прикроватной тумбочке, и припадаю я к ней, пожалуй, чаще, чем к какой-либо другой из моей домашней библиотеки. Просто открываешь перед Песахом, к примеру, чтобы перечитать о "Песахе по Вуку", и дальше чешешь, не можешь остановиться.

Пока на земле останется хоть сотня евреев, эта удивительная книга будет переиздаваться.

Зихроно ле враха.
Пусть душа его навеки пребудет в сонме живых.
Для него эта традиционная строчка еврейской литургии без сомнения стала реальностью.

Для этого можно написать лишь одну книгу. Но она должна называться "Это-Бог-Мой".

Вот как он пишет, Герман Вук:

( Collapse )

сила меьшинства

Тайна зеленой палочки или Мой Толстой - часть 3

Начало → Часть 2 → Часть 3 → Окончание



Вечные спутники: Толстой  - Достоевский
Мы теперь будем всегда вместе,…
- Раз один — то, значит, тут же и другой!
Помянут меня, - сейчас же помянут и тебя!...
М. Булгаков


Лучшая, питерская пора моей жизни, прошла, под ставшие привычными, как программа «Время», споры о Толстом и Достоевском. Ну, в том смысле, что «наш пришел первым». «Нашим», у меньшей половины диспутантов был Толстой, у большей, соответственно, Достоевский. Шутка еще помню такая ходила: «тот спор евреев меж собою, домашний, старый спор».

Уносясь памятью в счастливый мир своей  юности, я часто думаю,  а  чем Толстой, в то время, когда вокруг меня было модно  повторять оброненную Мережковским глупость, что Толстой, это ясновидец плоти, в то время, как Достоевский - ясновидец души, - чем же все-таки Толстой мог так прельстить меня.

Хотя, в чем-то Мережковский безусловно прав. Толстой, не в упрек  мрачно-сосредоточенному Достоевскому, никогда не мог спокойно видеть чувственной красоты окружающего мира. Даже после «опрощения», когда проповедовал добродетельный отказ от всех наслаждений этого мира. Это подтверждается рассказом близкого друга и соратника (они вместе собирали средства на переселение духоборов в Канаду) Толстого революционера и театрального деятеля  Леопольда (Левушка) Сулержицкого:

«Сулер рассказывал: он шел со Львом Николаевичем по Тверской. Толстой издали заметил двух кирасир. Сияя на солнце медью доспехов, звеня шпорами, они шли в ногу, точно срослись оба, лица их тоже сияли самодовольством силы и молодости.
Толстой начал порицать их:
- Какая величественная глупость! Совершенно животные, которых дрессировали палкой...
Но когда кирасиры поравнялись с ним, он остановился и, провожая их ласковым взглядом, с восхищением сказал:
- До чего красивы! Римляне древние, а, Левушка? Силища, красота, - ах, боже мой! Как это хорошо, когда человек красив, как хорошо!»

Тут я, пожалуй, сделаю еще одну «остановку по требованию».

Уже здесь в эмиграции один мой знакомец, с которым мы, заранее сговорившись, одновременно перечитывали «Анну Каренину», сказал мне, дойдя до финала, примерно следующе: «Ночью проснулся, думал об Аньке, встал, закурил, бегал по дому, и чувствовал ее боль, как ей было невыносимо больно перед ЭТИМ». Я, помню, радостно его слушала, но попросила называть ее Анной, т.к. мне она тоже, как легко догадаться, не посторонний человек.

( Collapse )

А вот - начало лекции о Достоевском Владимира Набокова:

«Я испытываю чувство некоторой неловкости, говоря о Достоевском. В своих лекциях я обычно смотрю на литературу под единственным интересным мне углом, то есть как на явление мирового искусства и проявление личного таланта. С этой точки зрения Достоевский — писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойдённого юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей«.

Для сохранения необходимого баланса стоит  рассказать и о визуальном шоу, проведенном когда-то Набоковым, где он с ловкостью циркового фокусника застолбил непререкаемо главенствующее место Толстого в русской литературе:

«...Внезапно Набоков прервал лекцию, прошел, не говоря ни слова, по зал, тяжело прошествовал по всему проходу между рядами, провожаемый изумленным поворотом двух сотен голов, и молча опустил шторы на трех или четырех больших окнах... Зал погрузился во тьму. ...Набоков возвратился к эстраде, поднялся по ступенькам и подошел к выключателям. “На небосводе русской литературы, - объявил он, - это Пушкин!” Вспыхнула лампа в дальнем левом углу нашего планетария. “Это Гоголь!” Вспыхнула лампа посередине зала. “Это Чехов!” Вспыхнула лампа справа. Тогда Набоков снова спустился с эстрады, направился к центральному окну и отцепил штору, которая с громким стуком взлетела вверх: “Бам!” Как по волшебству в аудиторию ворвался широкий плотный луч ослепительного солнечного света. “А это Толстой!” - прогремел Набоков».

Это был отрывок из воспоминаний студента  Корнельского университета, будущего биографа Набокова, Альфреда Аппеля.  В 50-х годах он слушал там курс лекций Набокова по истории русской литературы. А как вам «световое шоу» Набокова? Не правда ли, куда нам с нашим жалким «Power Point Presentation« до его изобретательной наглядности, да еще в сочетании со столь изысканной простотой.

В процессе написания этого текста, я впервые обратила внимание на  одно любопытное, но, по всей видимости, не  случайное совпадению. Оно заключается в том, что,  вослед Бунину и Набокову, и два других моих любимейших автора, Марк Алданов и Томас Манн, боготворили Толстого. Алданов - автор гениальнейшего эссе «Загадка Толстого», по следам которого Бунин написал свое  «Освобождение Толстого». Томас Манн в  «Гете и Толстой», поставив последнего вровень с Гете, придал ему этим незыблемый статус литературного олимпийца. Правда, у него же есть работа о Достоевском, но под красноречивым названием «Достоевский, но в меру».

Между тем, мое «западание» на Толстом было вызвано не только тем, что художественный мир первого мне куда ближе. Толстой покорил меня тем, что he walked the talk, то есть, жил, как проповедовал, чего при всем желании не скажешь о Достоевском.

Назойливая христианская проповедь и сострадание Достоевского к сирым мира сего мало чем отличались от толстовских. Только вот самому Федору Михайловичу все это ничуть не мешало жить в достаточной удаленности  от декларируемых идеалов. Будучи отменным мещанином в семейной жизни, он никогда не составил бы завещания, отнимающего доходы от будущих изданий своих книг у собственных детищ. Толстой же, отказываясь от авторских прав, мечтал обеспечить мир дешевыми, а значит доступными изданиями своих книг, в чье благотворное влияние на погрязшее в грехах человечество он свято верил. Это был его, Толстого, недосягаемый по наивному благородству проект. Ради его осуществления он пошел на неразрешимый конфликт с семьей, что ускорило его уход и смерть.

Еще в одном важнейшем вопросе Достоевский заметно проигрывал в моих глазах Толстому. Толстой в своем знаменитом «Ответе Синоду на Отлучение» высказал удивительное суждение о соотношении истины и христианства:

«…Я начал с того, что полюбил свою православную веру более своего спокойствия, потом полюбил христианство более своей церкви, теперь же люблю истину более всего на свете. И до сих пор истина совпадает для меня с христианством, как я его понимаю».

А вот начетнический  ответ Достоевского о том же:

«Если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».

Надо сказать, что история отпадения Толстого от канонического христианства – это сама по себе необычайно увлекательная, но требующая отдельного разговора, тема. Здесь ее можно коснуться лишь по верхам, пунктиром…

В своем ответе на решение Синода Толстой признал его справедливость, и еще раз повторил, что отвергает «непонятную Троицу», «не имеющую смысла басню о падении первого человека» и «кощунственную историю о Боге, родившемся от девы…». Дерзкий еретик, он дошел до полного окаянства, отрицая акт Воскресения,  на чем сходились даже самые крайние протестантские течения. Учение Церкви он называет «коварной и вредной ложью, собранием самых грубых суеверий и колдовства, скрывающих смысл христианского учения». К примитивному колдовству Толстой относил все церковные Таинства, от крещения ребенка и венчания до исповеди и причастия. О крещении писал так: «…чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов»; о главной составляющей христианского богослужения, евхаристии, т.е. таинстве причастия, и того хуже. Прочтите описание тюремной литургии в первой части «Воскресения», начиная со слов «Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь Бога…».

Прочитавшему до конца это кощунственное с точки зрения любого воцерковленного христианина описание, откроется, что Синод еще поступил с Толстым очень мягко, всего лишь зафиксировав его добровольное отпадение от православной церкви, но, не предав его при этом анафеме.

В том же ответе Синоду 1901-го года Толстой сформулировал свой собственный, оставшийся неколебимым до конца жизни, постулат веры.

«Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего. Верю в то, что он во мне и я в нем. Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством. Верю в то, что истинное благо человека - в исполнении воли Бога, воля же его в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали бы с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними, как и сказано в Евангелии, что в этом весь закон и пророки…Верю, что для преуспеяния в любви есть только одно средство: молитва, - не молитва общественная в храмах, прямо запрещенная Христом, (Мф. VI, 5-13), а молитва, образец которой дан нам Христом, - уединенная, состоящая в восстановлении и укреплении в своем сознании смысла своей жизни и своей зависимости только от воли Бога».

Толстой, как и положено истинному гению, всю жизнь думал и писал «поперек линованной тетради». Этот непременный атрибут сверх-одаренности обычно вызывает к его носителю полярно противоположные чувства. Так случилось и с Толстым. Российское общество раскололось надвое. Почти религиозное поклонение – у одних, ненависть и проклятия – у других.

Протоирей Иоанн Кронштадтский, приобрётший к началу века громадную популярность во множестве слоев российского общества, неоднократно молился о смерти для Льва Толстого:

Из дневника протоирея Иоанна, 6 сентября 1908 г.:

«Господи, не допусти Льву Толстому, еретику, превзошедшему всех еретиков, достигнуть до праздника Рождества Пресвятой Богородицы, Которую он похулил ужасно и хулит. Возьми его с земли — этот труп зловонный, гордостию своею посмрадивший всю землю. Аминь».

Говоря о Толстом и Христианстве, было бы малодушно не коснуться темы, «Толстой – как проповедник «непротивления злу насилием», где у нас Левочкой вышли принципиальные разногласия, Именно он ввел само это словосочетание и стоящее за ним понятие в русский язык, используя его  в качестве базисного принципа своего философско-религиозного учения («толстовства»). Сущность его покоится на загадочно-непостижимой евангельской заповеди «о подставлении другой щеки», но Толстой своим неотразимым и страстным пером придает этому, казалось бы, сходу отрицаемым здоровым инстинктом постулату Нагорной Проповеди, неопровержимость аксиомы.

Вот и мне на заре туманной юности толстовские аргументы в пользу тезиса «побеждая злых, мы множим Зло», показались абсолютно неопровержимыми, и на многие годы определили мое мировоззрение. Не принимая, разумеется, крещения, я, тем не менее, искренне уверовала в сущность этого неотразимого для молодых чистых душ тезиса.

Я говорила себе: Если все будут так поступать (т.е. откажутся от ответного насилия по отношению к Злым, чтобы не множить Зло), только тогда и исчезнет Зло, и люди перестанут убивать, истязать и мучить друг друга. Да, признавала я, это будет длинный путь, так как нужно время, чтобы «истина дошла до очагов». Но ведь «око за око» будет только геометрически преумножать Зло, даже в самой далекой перспективе.

Так я думала многие годы, хотя практически всем людям из моего тогдашнего окружения воззрения мои представлялись довольно дикими, чтобы не сказать больше.

Рассказ о побудительных мотивах, заставивших меня отказаться от этой, возможно, самой обольстительной из всех иллюзий, созданных человечеством за всю его долгую историю, выходит за рамки этого текста. Очевидно, что это было не решение, а процесс, долгий и мучительный, который закончился уже здесь, в Америке, когда я не только поняла, но и по Толстому, «всем своим существом ощутила», что прущее на человечество очередное Зло, сменив нацистскую фуражку на клетчатую арафатку, «огромно, стозевно и лаяй». Мне, открылось, наконец, истинное положение вещей. Оно заключалось в том, что ждать, когда «истина дойдет до очагов» тех, кто в очередной раз заявил свое право на насилие, это именно и есть тот род саморазрушительного безумия, которого, цинично осклабясь, нетерпеливо ждет от нас Зло. Но почему прозрение наступило так поздно? Как я вообще могла когда-нибудь  прельститься этой безумной теорией?  Единственно возможный ответ: гипнотическое влияние Толстого.

Ну, все. Будем считать, что тема вечного противостояния Толстого и Достоевского хотя бы на самом поверхностном уровне исчерпана.

Окончание здесь
сила меьшинства

Левые евреи: Американо-еврейская трагедия




Те, кто смотрит Fox или слушают его radio show, знают очаровательного  седовласого человека со смеющимися глазами по имени Денис Прагер. За то, что он говорит правду, Twitter и Youtube  банят его с кафкианской резолюцией, что его твиты и лекции  представляют угрозу для безопасности общества. Но Денис Прагер не унимается. Вот одна из его последних статей. В ней затронута до чрезвычайности болезненная тема о разрушительной для мира роли  американских левых евреев. Хотя длительное проживание в Сан-Франциско позволило мне детально и не понаслышке ознакомиться с вышеозначенной темой, разрабатывать ее самой как-то рука не подымалась. Так что, переведя Дениса Прагера, я просто спряталась за его широкую спину.
************************************************************************
Денис Прагер.

Левые евреи: Американо-еврейская трагедия

Невозможно переоценить масштаб ущерба, привносимого в мир левыми евреями Америки. Ущерб глобальный, нанесенный как иудаизму, так и самому еврейскому народу. А если смотреть правде в глаза, то и всей Америке. Причем речь у нас пойдет именно о левом, а не о либеральном (видимо Денису Прагеру, как и всем людям консервативных взглядов, слишком дорого это слово - СТ)  еврействе. Разумеется, это же можно сказать и об уроне, наносимом стране и католицизму левыми католиками, или, в целом, левыми христианами. Ничем не лучше и зловещая роль атеистов - секулярного крыла левых. Но так как «антисемитизм» сегодня доминирующая тема в среде левых евреев, я сфокусируюсь именно на них.

В самой постановке вопроса о вреде, наносимом мировому еврейству, да и всему человечеству, евреями-леваками, нет ничего нового. Все началось с Карла Маркса, внука двух ортодоксальных раввинов (правда, родители его прошли через формальный обряд крещения). Маркс является автором одного из самых омерзительных антисемитских трактатов 19-го века, опубликованного в 1844-ом году под названием «К еврейскому вопросу». Вот что, среди прочего, написано в этом трактате:

«Постараемся вглядеться в действительного еврея-мирянина, не в еврея субботы,… а в еврея будней. Поищем тайны еврея не в его религии, - поищем тайны религии в действительном еврее.»

«Какова мирская религия еврейства? Практическая потребность, своекорыстие.»

«Каков мирской культ еврея? Торгашество.»

«Кто его мирской бог? Деньги.»

«Деньги - это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога.»

В начале 20-го века другой, одержимый левыми идеями еврей, Лев Троцкий возглавил вместе с Лениным Партию Большевиков в России, что опять-таки имело катастрофические последствия, как для самих евреев, так и для всего человечества. В 20-х годах, когда Троцкий возглавлял Красную Армию, главный раввин Москвы обратился к нему с просьбой о защите евреев бывшей черты оседлости от погромов. Троцкий ответил ему, что он пришел не по адресу, так как он, Троцкий, не считает себя евреем, на что мудрый раввин откликнулся впоследствии ставшим знаменитым изречением, легко применимым и к сегодняшней ситуации:

«Революцию делают Троцкие, а расплачиваются за это – Бронштейны».

И сегодня евреи-леваки устраивают «революции», а все евреи (среди миллионов других людей) платят за это непомерную цену.

Как ни прискорбно это признать, но большинство лидеров движения призывающего мир бойкотировать Израиль, (BDS movement) – левые евреи.

Несколько лет назад меня пригласили на один из знаменитых политических форумов - Оксфордский Союз, для участия в фарсовых дебатах по вопросу, кто является большим препятствием миру на Ближнем Востоке - Хамас или Израиль. Одним из моих оппонентов на этом форуме был этнический еврей, по совместительству - бывший профессор Оксфорда, который пытался убедить меня и остальных участников, что именно Израиль, а не Хамас представляет большую опасность для мира в этом регионе.

Еще один влиятельный и знаменитый персонаж из евреев-леваков - Ноам Хомски. Профессор одного из самых престижных американских университетов MIT, он посвятил всю свою жизнь поношению двух ненавистных ему стран – Израиля и Америки. Делает он это всеми доступными ему средствами: публикует антисемитские и антиамериканские книги, статьи, участвует в антиизраильских форумах и сайтах.

Безопасность единственного в мире Еврейского Государства вовсе не является главной заботой мирового Еврейства. Мало того, что левые евреи поддерживают тех, чьей целью является или его полное уничтожение, или, на крайний случай, ослабление, они еще и сами атакуют Израиль при любом удобном случае.

В сегодняшней Америке бацилла левачества поразила такое количество неортодоксальных синагог, что единственное их отличие от американских правозащитных организаций или самой Демократической Партии заключается нынче лишь в проводимой там на иврите литургии.

Шива – это предписанные иудаизмом семь дней траура по усопшим кровным родственникам. Так вот, паства многих неортодоксальных синагог сидела шиву, когда Дональд Трамп был избран Президентом. Подобное извращение традиций иудаизма – это пример того, какую пагубу привносит левая идея, проникшая в какую бы то ни было религию. Я подозреваю, что ни в одной из этих синагог не сидели шиву по 11 убитым евреям Питтсбурга. Почему? Неужели приход к власти Трампа значит для них больше, чем судьба своих братьев, убитых только за то, что они евреи? Дело в том, что левые евреи являются таковыми лишь этнически. Мир их убеждений произрастает из идей левого агитпропа. Ну, как скажем, Папа в Ватикане, лишь формально являясь католиком, на самом деле исповедует и пропагандирует ценности левого движения.

Возложение вины за расстрелянных в питтсбургской синагоге евреев на Президента Трампа есть один из самых чудовищных наветов в истории Америки. Фактически, в деле распространении этой лжи отметились чуть не все левые колумнисты и комментаторы. Участие же левых евреев-журналистов в этом позорном процессе, таких, к примеру, как обозреватель Washington Post's Dana Milbank, было просто беспрецедентным.

Еще одно вранье, которое медиа-евреи вбивают в головы своих читателей и слушателей - это то, что нападки на Джорджа Сороса есть не что иное, как проявление антисемитизма.

Лично я считаю Джорджа Сороса представителем Дьявола на земле. Может ли это обратить меня в антисемита? (Чтобы ответить на этот вопрос, давайте сравним, что сделал для иудаизма и евреев я с тем, что сотворили в этом же направлении Сорос и ему подобные). Левые евреи не могут обходиться безо лжи. Когда сталинских агентов Розенбергов, передавших Кремлю секрет американской атомной бомбы, посадили на электрической стул, левые евреи объясняли это антисемитизмом. То, что судья на этом процессе сам был евреем, ничуть их не смутило. С тех самых пор, как Сталин обозвал Троцкого «фашистом», левые стали широко использовать наклеивание оскорбительных ярлыков на своих оппонентов. Вместо осмысленной дискуссии с ними, они без разбора припечатывают их фашистами, расистами, нацистами, антисемитами, ненавистниками, фанатиками… you name it. Это сделалось их modus operandi.

( Collapse )
сила меьшинства

“О каждом создании Ты вспоминаешь - дела человека и его приговор..."

Как известно, Рош а-шана символизирует не первый день создания, а последний, - шестой день сотворения мира. В этот день Всевышний создал прародителя человечества – Адама, который впоследствии нарушил запрет и был изгнан из Рая.

Если ваши дети, внуки ходят в Hebrew Academy или еврейскую воскресную школу при синагоге, или, на худой конец, вы сами читаете с ними «Детскую Тору», попробуйте задать своим чадам вопрос, который без малого три с половиной тысячи лет назад задал десятилетнему Иосифу старший (ученый) раб его отца Иакова, Елиезер, и сверьте их ответ с ответом Иосифа:

"— Скажи-ка мне, сын праведной, — спрашивал Елиезер, когда они, бывало, сидели вдвоем в тени дерева наставленья, — по каким трем причинам Бог создал человека последним, после всех растений и животных?

И тогда Иосиф отвечал:
— Бог создал человека самым последним,
во-первых, затем, чтобы никто не мог сказать, будто он участвовал в сотворении мира;
во-вторых, ради унижения человека, чтобы он твердил себе: «Навозная муха, и та создана раньше меня»,
а в-третьих, чтобы он мог сразу же приступить к трапезе, как гость, для которого все приготовлено".

Не правда ли, до чего ловко, умно, и остроумно, несмотря на свое малолетство,  ответил любимец Иакова на этот вопрос. 

Между прочим, старших братьев "красивого и прекрасного" Иосифа, крепких, но простоватых детей Леи и обеих наложниц, наукам и грамоте не обучали. Они с детских лет были пастухами при стадах Иакова. Во времена детства человечества даже у евреев не было порочной тенденции, что всем детям надо, независимо от их талантов и способностей, «дать высшее образование».

В скрытой от нас  седой древности, когда  это было только устным семейным преданием скотоводческого племени патриарха Иакова, маленький Иосиф не мог  знать, что  через десятки столетий их семейная  сага станет известна любому школьнику, поскольку ей выпадет  войти в главную  Книгу человечества главой "Бытие".  "И сказал Бог: сделаем человека, и пусть он властвует над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотами, и над всей землей". Юный вундеркинд не мог знать и о том, что каждый год в этот день его соплеменники не станут делать никакой работы, а будут слушать в священном  собрании трубный звук шофара, сзывающий их на Божий Суд, а на десятый день в ожидании последней печати станут смирять себя жестоким постом. Но мы, читая в эти дни 23-ю главу Левит,  из той же еще не написанной во времена юного Иосифа Книги, мы знаем, что «Это устав вечный в роды ваши во всех местах поселения вашего», и стараемся следовать этому по мере сил. Ведь на 25 часов сухой голодовки способен не каждый, даже если старается не думать «об еды» изо всех сил.

( Collapse )
сила меьшинства

«Рабинович» как диагноз или Трудно быть евреем

…Я еврей. Я опять уезжаю в Дахау.
там уже приготовлены рвы и поленья
Там Создатель избравший нас даст объясненья
кем мы были в его ноу-хау…
...Впрочем даже с крестом я останусь пархатым
Паразитом на теле большого народа
И причиной любого раздрая разброда
Ненавистен и плебсу и аристократам. …
Леонард Коен, вольный перевод Александра Елина

Две коротких истории. Героиня первой  – из категории т.н. «простодушных»,  которых раньше, минуя использованный мной эвфемизм,  называли «простыми людьми». Героиня второй  – с точностью до наоборот – из знаменитой семьи рафинированных московских интеллигентов. Обе истории связаны подзаголовком  «трудно  быть евреем». Короче, про  печальки наши еврейские.  Не знаю даже, кому еще это может быть интересно.  Попытаюсь обойтись  без  нравоучительных выводов. Хотя вряд ли получится.
( Collapse )