29 тамуза пришлось в этом году на 12 июля. В этот день в Израиле поминают Зеева Жаботинского. В связи с чем, взялась было писать об одной из сторон его сверкающего бесчисленными гранями дара. А именно, как о гениальном переводчике, в 17 лет сподобившегося на такой перевод "Ворона", который не смогли превзойти общеприянятые титаны русской переводческой школы: Мережковский, Бальмонт, Брюсов. Припомнила и об истории русских переводов прелестной баллады того же Эдгара Аллан По "Аннабель-Ли", в которых Жаботинский столь же бесспорно опередил и Бальмонта и Брюсова. И только подступила к переводам его из Хаима Бялика, прочитав которые, Горький в очерке, ему посвященном назвал последнего гениальным поэтом, как пришел мне емайл с такой вот картинкой в аттачменте:
Мельком взглянув на снимок, я было подумала, что это бездомная семья откуда-то из стран третьего мира. Но после прочтения комментария, обобщенный укол жалости к "чужим" детям единомоментно сменился на ужас за "своих", на привычный бессильный гнев ...Да когда же наконец это кончится? Русский израильтянин так прокомментировал в своем ФБ (что было вымаранно усердными про-палестинскими цензорами мерзавца Цукенберга) этот снимок:
"Утром я запостил этот снимок, который внезапно исчез с моей страницы. Но я не поленюсь запостить его снова. И даже восстановить сопровождавший его текст.
Алё, прогрессивное человечество! Вчера по Израилю было выпущено более ста ракет. Про это не сообщили почему-то ни в каких новостях, ни на каких языках.
А на снимке израильские дети, пережидающие круглосуточный обстрел. За ними присматривает мама, чтобы они не поднялись на крышу посмотреть на фейерверки, которые устраиваются на ваши, прогрессивное человечество, деньги. Чтобы они не пополнили список жертв вашего блядского мирного процесса."
Алё, прогрессивное человечество! Вчера по Израилю было выпущено более ста ракет. Про это не сообщили почему-то ни в каких новостях, ни на каких языках.
А на снимке израильские дети, пережидающие круглосуточный обстрел. За ними присматривает мама, чтобы они не поднялись на крышу посмотреть на фейерверки, которые устраиваются на ваши, прогрессивное человечество, деньги. Чтобы они не пополнили список жертв вашего блядского мирного процесса."
Ставя пост с этой душераздирающей фотографией в свой ФБ, автор, наверняка, не знал, что на ней запечтлены события 4-летней давности. Но это ведь не имеет никакого значения, если принять во внимание, что с тех пор ровным счетом ничего не изменилось. И тогда и сейчас "упрямые дикари" из очищенной от евреев еврейскими же руками Газы пуляли в сторону Сдерота своими жалкими, но время от времени достигающими целей самоделками. На прошедшей неделе в Сдероте ранено 4 человека. И нет разницы, 4 года назад или сегодня, вместо того, чтобы сидеть со своими шестью чистенькими и нарядными в честь Субботы детьми за Шаббатним столом, несчастная еврейская мать под отвратительные звуки сирены бежит с ними в убежище (?), не успев захватить одеяльца и подушки для младенцев.
Это была ситуация, когда сама жизнь опровергает красивый гуманитарный тезис, что "по кому бы не звонил колокол, он звонит по тебе". Нет, себе врать не станешь...Опять и снова. Снова и опять. Нет нам покоя. При полном молчании равнодушного мира, но уже не в христианской Европе 75 лет назад, а в СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ, и не в первый, не в пятый, а в двунадесятый раз, снова визжат сирены, и бегут от смерти евреи. И не галутные, а рожденные уже в Израиле дети, снова видят ужас и страх на лицах своих матерей. Унизительный вечный страх, за который враги евреев в который раз не увидят ВОЗМЕЗДИЯ.
Того самого, о "священной законности" которого писал столетие назад Бунин:
"Страшная месть" (Гоголя) пробудила в моей душе то высокое чувство, которое
вложено в каждую душу и будет жить вовеки -- чувство священнейшей законности
возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и
предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается.
Это чувство есть несомненная жажда Бога, есть вера в Него. В минуту
осуществленья Его торжества и Его праведной кары оно повергает человека в
сладкий ужас и трепет и разрешается бурей восторга как бы злорадного,
который есть на самом деле взрыв нашей высшей любви и к Богу и к ближнему..."
Мир, как ребенок, беспечен, забывчив, и жесток, и ему, как всегда, не до Израиля, и это еще в лучшем случае. Сегодня, к примеру, он расколот на две половины, одни "болеют" за Хорватию, другие - за Францию. И даже FOX, не озабоченный европейскими проблемами выбора главного героя мундиаля, ни словом не обмолвился о массированном обстреле юга Израиля. Я не знаю, почему Биби лепечет что-то жалкое, вместо того, чтобы чуток уменьшить население земли за счет "угрюмых мятущихся дикарей, наполовину бесов,наполовину людей", хоть каким-то боком причастных к этим обстрелам. Или, почему он не отодвинет забор на границе с Газой на безопасное для Израиля расстояние. Потерять членов своего людоедского племени им не так страшно, (а то еще и выгодно в целях пропаганды), как кусок отданной в их владения евреями земли. Землю дикари ценят куда выше богоданной Аллахом жизни.
Что-то подсказывает, что наш Биби обещался нашему же Трампу (за все благодеяния Израилю в настоящем и будущем), обещался ему, что будет "тихо". По-крайней мере, до наших американских выборов.
"Тихо", на языке мировой дипломатии, означает, что блядские дикари могут делать, все, что им заблагорасудится. В качестве инновациим к примеру, забрасывать Израиль горящими змеями, выжигая бесценные цветущие угодья, или по-старинке забрасывать его самодельными ракетами, и т.п. А Израиль в ответ на это будет вяло обстреливать пустыри Газы, тщательно избегая раздробить головы рукастых любителей змее- и ракетометания.
"Страшная месть" (Гоголя) пробудила в моей душе то высокое чувство, которое
вложено в каждую душу и будет жить вовеки -- чувство священнейшей законности
возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и
предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается.
Это чувство есть несомненная жажда Бога, есть вера в Него. В минуту
осуществленья Его торжества и Его праведной кары оно повергает человека в
сладкий ужас и трепет и разрешается бурей восторга как бы злорадного,
который есть на самом деле взрыв нашей высшей любви и к Богу и к ближнему..."
Мир, как ребенок, беспечен, забывчив, и жесток, и ему, как всегда, не до Израиля, и это еще в лучшем случае. Сегодня, к примеру, он расколот на две половины, одни "болеют" за Хорватию, другие - за Францию. И даже FOX, не озабоченный европейскими проблемами выбора главного героя мундиаля, ни словом не обмолвился о массированном обстреле юга Израиля. Я не знаю, почему Биби лепечет что-то жалкое, вместо того, чтобы чуток уменьшить население земли за счет "угрюмых мятущихся дикарей, наполовину бесов,наполовину людей", хоть каким-то боком причастных к этим обстрелам. Или, почему он не отодвинет забор на границе с Газой на безопасное для Израиля расстояние. Потерять членов своего людоедского племени им не так страшно, (а то еще и выгодно в целях пропаганды), как кусок отданной в их владения евреями земли. Землю дикари ценят куда выше богоданной Аллахом жизни.
Что-то подсказывает, что наш Биби обещался нашему же Трампу (за все благодеяния Израилю в настоящем и будущем), обещался ему, что будет "тихо". По-крайней мере, до наших американских выборов.
"Тихо", на языке мировой дипломатии, означает, что блядские дикари могут делать, все, что им заблагорасудится. В качестве инновациим к примеру, забрасывать Израиль горящими змеями, выжигая бесценные цветущие угодья, или по-старинке забрасывать его самодельными ракетами, и т.п. А Израиль в ответ на это будет вяло обстреливать пустыри Газы, тщательно избегая раздробить головы рукастых любителей змее- и ракетометания.
Получает так. Открытый враг Израиля, Обама, душою болевший за "палестинское дело", запрещал Биби отвечать на обстрелы, шантажируя его отказом от американской помощи. И было "тихо".
Искренний друг Израиля, Трамп, просит Израиль, в интересах сверх-дружественной сегодня Израилю Америки "воздержаться" от адекватного ответа. И вот опять все "тихо".
То есть, в накладе в любом случае остается Израиль. Может быть я неправа. Кто понимает лучше, поправьте, опровергните мой тезис.
Но все-таки нельзя не видеть, что в роли заложника "мирного процесса", при любом раскладе всегда оказываются евреи.
Расхотелось мне писать о Жаботинском - утонченном эстете, о Жаботинском - полиглоте-переводчике. О Жаботинском - авторе лучшего романа русского зарубежья - "Пятеро"
Вот что, глядя на этот страшный снимок, нужно сегодня вспоминать из Жаботинского. Когда это написано? Почти столетие назад? Нет, сегодня, 15 июля 2018 года. Как будто видит он своими провидческими глазами, как через 70 лет вослед рождению угаданной им страны, видит, как бежит еврейская мать, спасая своих детей от погрома. Видит, как нет покоя его народу даже под небом той единственной страны, вожделенно им любимой еще за десятилетия до ее создания. Той страны, которая пройдя через все войны и всю пролитую кровь, достигла за 70 лет такой коллосальной военной и экономической мощи... И все это для того, чтобы сегодня "сдерживаться", созерцая своих бегущих под вой сирен в бомбоубежища граждан? Но именно поэтому "нас и бьют". Все дело в "сдержанности", считает Жаботинский.
Из Жаботинского нам что-нибудь:
«О том, что мода убивать евреев еще не прошла, нету спора. Это видит даже слепой. Остается только одна проблема: каково лучшее средство против этой моды? Следует помнить, что противники и оппоненты Трумпельдора решительно против погромов, что они тоже хотели бы, чтобы на еврейской улице царили тишь да гладь. Однако, утверждают они, реагировать по принципу «око за око» — не выход. Здесь у них появляется возможность сняться в обнимку с такими гигантами, как Толстой и Ганди. Они также утверждают, что подставление другой щеки — куда более эффективное средство, чем ответная пощечина. Они говорят, что противление злу насилием способно повредить мышцам злодея, но сердце его еще более отвердеет и он затаит еще большую злобу. В свою очередь, «непротивление» — оружие, бьющее прямо в сердце злодею; он начинает рано или поздно стыдиться, а стыд — самая сильная человеческая эмоция, стыд не позволит творить зло. Они утверждают, что все беды человечества вытекают из этого пагубного стремления — отвечать злом на зло. Если бы люди «не отвечали», войны и погромы давно бы исчезли.
Красивая и очень притягательная теория. Но, увы, далеко не все красивое и притягательное правильно. Лучшее опровержение у нас перед глазами. Имя ему — история галута. Неправда, что люди никогда не пробовали проверить эту теорию на практике. Мы, евреи, проводили испытания. Мы, собственно, ничем другим и не занимались, кроме как методично, с нечеловеческим терпением, поколениями применяли на практике теорию Толстого. Мы не обращали внимания на то, что она не «сработала» в третий, в десятый и в сотый раз. Нас били снова и снова. Мы не отвечали. История галута полна погромов, но она не знала самообороны. Перед нами самое добросовестное, проведенное по самым строгим правилам науки испытание. И результат? – Бьют».
«День памяти Трумпельдора», 1928
Мы постоянно слышим спекуляции в том духе, что, дескать, террор запятнает самих арабов и никто не захочет сесть с ними за стол переговоров. А вот мы, евреи, покажем себя всему миру людьми честными, терпеливыми и солидными. Нас признают позитивной силой в государстве и т.д. Надо ли объяснять, каков будет результат такой хитроумной дипломатии за счет еврейской крови, дипломатии «на фоне» каждодневных убийств евреев, а также и англичан, и каковы будут «купоны», которые состригут евреи. Единственный вывод яснее ясного: тот, кто не умеет кусаться всеми зубами, того не возьмут в компаньоны; и тот, кто покорно идет на заклание и не допускает и мысли о сопротивлении, удостоится всяческих похвал лорда Чемберлена и будет лишен права въезда в Страну. Потому, что никому не нужен в качестве союзника бездельник».
«За грехи наши», «А-Йом» («Сегодня», иврит), 3 марта 1939
«Сдержанность» безраздельно правила в Израиле с апреля 1936 по сентябрь 1937 года. То есть у нас у всех было достаточно времени, чтобы картина стала ясна всем. «Картину» следует наблюдать под другими углами зрения: как выглядели евреи, с одной стороны, и как арабы — с другой. Евреи выглядели испуганными мышами. Мышь не боится, пока она сидит у себя в норе. Но стоит ей вылезти наружу, где правит кошка, — ее охватывает страх. Так же и евреи — чувствовали себя вполне уверенно в Тель-Авиве и Петах-Тикве. Но уже в местах со смешанным населением — в Яффо, в Иерусалиме — они чувствовали дискомфорт. Не говоря уж о дорогах. Обычная поездка из Тель-Авива в Иерусалим требовала немалого мужества. И смешно требовать от евреев «презирать опасность». Только дурак не считается с опасностью, и даже герой из героев вынужден, видя опасность, воздерживаться от поездок по дорогам, которые стали настоящими ловушками. Совсем иначе ведут себя арабы. Они не боятся гулять по Иерусалиму или по Яффо. Они не боятся разгуливать в Тель-Авиве. Ведь они же не евреи — никто их не тронет. Вот она — картина «сдержанности». С тех пор, как прекратили «сдерживаться», появилось нечто новое. Невелико достижение, но мы считаем, что и это важно. Арабы перестали ощущать себя безраздельными хозяевами. Ликвидирована прежде существовавшая «диспропорция». Как хотите, но объективно — это хорошо. Дело в том, что еще в юности, еще в России я накрепко усвоил одно: никогда, что бы там ни было, чем бы это ни пытались оправдывать, не следует мириться с принципом «кроме евреев». Свобода для всех, кроме евреев, — есть ложь; справедливость для всех, кроме евреев — есть ложь; «не убий» никого, кроме еврея, — есть ложь».
Красивая и очень притягательная теория. Но, увы, далеко не все красивое и притягательное правильно. Лучшее опровержение у нас перед глазами. Имя ему — история галута. Неправда, что люди никогда не пробовали проверить эту теорию на практике. Мы, евреи, проводили испытания. Мы, собственно, ничем другим и не занимались, кроме как методично, с нечеловеческим терпением, поколениями применяли на практике теорию Толстого. Мы не обращали внимания на то, что она не «сработала» в третий, в десятый и в сотый раз. Нас били снова и снова. Мы не отвечали. История галута полна погромов, но она не знала самообороны. Перед нами самое добросовестное, проведенное по самым строгим правилам науки испытание. И результат? – Бьют».
«День памяти Трумпельдора», 1928
Мы постоянно слышим спекуляции в том духе, что, дескать, террор запятнает самих арабов и никто не захочет сесть с ними за стол переговоров. А вот мы, евреи, покажем себя всему миру людьми честными, терпеливыми и солидными. Нас признают позитивной силой в государстве и т.д. Надо ли объяснять, каков будет результат такой хитроумной дипломатии за счет еврейской крови, дипломатии «на фоне» каждодневных убийств евреев, а также и англичан, и каковы будут «купоны», которые состригут евреи. Единственный вывод яснее ясного: тот, кто не умеет кусаться всеми зубами, того не возьмут в компаньоны; и тот, кто покорно идет на заклание и не допускает и мысли о сопротивлении, удостоится всяческих похвал лорда Чемберлена и будет лишен права въезда в Страну. Потому, что никому не нужен в качестве союзника бездельник».
«За грехи наши», «А-Йом» («Сегодня», иврит), 3 марта 1939
«Сдержанность» безраздельно правила в Израиле с апреля 1936 по сентябрь 1937 года. То есть у нас у всех было достаточно времени, чтобы картина стала ясна всем. «Картину» следует наблюдать под другими углами зрения: как выглядели евреи, с одной стороны, и как арабы — с другой. Евреи выглядели испуганными мышами. Мышь не боится, пока она сидит у себя в норе. Но стоит ей вылезти наружу, где правит кошка, — ее охватывает страх. Так же и евреи — чувствовали себя вполне уверенно в Тель-Авиве и Петах-Тикве. Но уже в местах со смешанным населением — в Яффо, в Иерусалиме — они чувствовали дискомфорт. Не говоря уж о дорогах. Обычная поездка из Тель-Авива в Иерусалим требовала немалого мужества. И смешно требовать от евреев «презирать опасность». Только дурак не считается с опасностью, и даже герой из героев вынужден, видя опасность, воздерживаться от поездок по дорогам, которые стали настоящими ловушками. Совсем иначе ведут себя арабы. Они не боятся гулять по Иерусалиму или по Яффо. Они не боятся разгуливать в Тель-Авиве. Ведь они же не евреи — никто их не тронет. Вот она — картина «сдержанности». С тех пор, как прекратили «сдерживаться», появилось нечто новое. Невелико достижение, но мы считаем, что и это важно. Арабы перестали ощущать себя безраздельными хозяевами. Ликвидирована прежде существовавшая «диспропорция». Как хотите, но объективно — это хорошо. Дело в том, что еще в юности, еще в России я накрепко усвоил одно: никогда, что бы там ни было, чем бы это ни пытались оправдывать, не следует мириться с принципом «кроме евреев». Свобода для всех, кроме евреев, — есть ложь; справедливость для всех, кроме евреев — есть ложь; «не убий» никого, кроме еврея, — есть ложь».
"Проблема сдержанности", "Унзер вельт", 2 августа 1939